Рана не была опасной, но волны боли, идущие от раны и захлестывающие молодого человека целиком без сомнения представляли опасность. Каддерли всего трясло, он с трудом понимал происходящее вокруг, перед глазами все расплывалось. Он знал, что был обречен, что не сможет парировать следующую атаку Барджина.
– …убивать моего братика! – услышал он рычание Ивана, с того места, где он застыл намертво, а затем послышался удивленный вскрик Барджина.
Топор Ивана ударил в спину священнику, удар, который свалил бы любого человека, но Барджин был защищен. Его зачарованные одеяния поглотили силу удара; священник даже не сбился с дыхания. Он повернулся и ударил булавой в ответ.
Умелый и опытный, Иван Болдешолдер был готов. После первого удара он понял, что священник каким-то образом защищен. Он легко отбил удар Барджина, затем зацепил его руку топором и бросил на пол. Барджин покатился к алтарю.
Иван уронил топор на землю, прижав его ногами так, чтобы потом было легко ухватиться, и поплевал на руки прежде чем продолжить. У священника была могучая булава, и почти непробиваемая защита, но у разъяренного дварфа не было сомнений в исходе битвы. – Не следовало тебе убивать моего братика, – пробормотал он еще раз, затем схватил топор и отправился заканчивать работу.
У Барджина были другие планы. У него не было времени размышлять, как дварф освободился от парализующего заклятия, но это не имело значения. Барджин понимал причину ярости врага, проклятие затуманило рассудок дварфа, давая ему силы, и это более чем уравнивало их шансы. Но Барджин не привык полагаться на случай.
Он с трудом поднялся, держась за стену позади Мулливи.
– Убей дварфа! – велел он зомби, затем вытащил горящий факел из крепления и ткнул им в плечо Мулливи. Пропитанные маслом одежды зомби вспыхнули немедленно, но защитное заклятие не подвело. Пламя пожирало одежды Мулливи, но тело оставалось невредимым.
Реакция Ивана, на которого кинулся горящий зомби, заставила бы гордиться Пикела:
– О-о-ой!
Каддерли начал подниматься, но от неутихающей боли в плече у него подкосились ноги, и он опять рухнул на пол. Он пытался встряхнуться, пытался сосредоточиться на чем-нибудь.
Он видел как Иван отчаянно, но безрезультатно машет топором, отступая под натиском пылающего зомби. Мулливи даже не реагировал на жалкие попытки Ивана ударить его. Каддерли слышал, как смеется темный священник, где-то за алтарем, где-то рядом с проклятой бутылкой. Каддерли знал, что священник доберется до Ивана, даже если это не удастся горящему зомби. Затем, священник доберется до него, а потом, Смертельный Ужас, этот посланник злой богини, полностью уничтожит библиотеку Наставников и все, что было дорого молодому священнику.
– Нет! – закричал Каддерли, удесятеряя усилия.
Дьявольская булава хорошо сделала свою работу, даже всего лишь задев Каддерли. Она жила своей жизнью, созданной где-то в нижних кругах ада.
Каддерли боролся с обездвиживающей болью, стремился взять свое тело под контроль, но все было тщетно.
* * *
Ничто не мешало преследованию Каддерли, и Персиваль очень хорошо шел по следу. Они прошли по нескольким коридорам, всегда останавливаясь и заглядывая во все альковы, чтобы убедиться, что там их не поджидают новые чудовища.
С каждым шагом Пикелу становилось все лучше, но он все равно выглядел каким-то вялым и замкнутым в себе. Это было вполне объяснимо: он только что прошел через смерть и вернулся. Что же мог рассказать просвещенный дварф? Когда Даника попросила его рассказать о том, что он пережил, Пикел лишь загадочно сказал:
– О-о, – и не стал пояснять.
Иногда становилось ясно, что Персиваль ведет их правильной дорогой. Когда дорога раздваивалась, белка шмыгала именно в опаленный факелом проход, а не тот, что затянут паутиной.
Вскоре, коридор опять раздвоился. Слегка поколебавшись, Персиваль двинулся направо.
Послышались звуки недалекой битвы.
Белка внезапно остановилась и возбужденно заверещала, но ее писки потонули во всеобщем волнении. Пикел, Даника и Ньюандер услышали шум драки, и никто из них уже не обращал внимания на белку. Шум доносился из другого конца туннеля, это все, что им нужно было знать. Они бросились вперед, Пикел больше не казался вялым, он пригнул голову и спешил на помощь брату. Даника и Друид ничуть не меньше стремились помочь своим друзьям.
Когда они подбежали к комнате с алтарем, то стало слышно, как Иван ворчит что-то про «ходячую охапку горящих щепок», и они поняли свою ошибку. Слышно все было прекрасно, но вот пройти было нельзя. Дверей не было, только стена.
Подбежал Персиваль, осуждающе вереща.
– Белка говорит, что мы пошли неправильно! – сказал Ньюандер. – Нужно назад и налево!
Даника кивнула.
– Тогда побежали! – крикнула она.
Она и Ньюандер бросились прочь, но им пришлось остановиться, когда стало ясно, что Пикел за ними не последовал.
Возбужденный дварф подпрыгивал на месте, перебирая короткими ножками, наращивая инерцию.
– Бр-р-ратишка! – крикнул Пикел, опустил голову и дубину и бросился прямо на стену.
Глава 23. В сердце друида
Стена была сделана всего лишь из кирпича и цемента, и никак не могла соперничать с яростью Пикела Болдешолдера. Дварф ввалился в комнату, сопровождаемый осколками кирпича и облаком пыли. Пикел ненадолго задержался в новом дверном проеме, охватывая глазами происходящую сцену. Еще несколько кирпичей отвалились от стены и ударили по шлему с глухим звяканьем, но Пикел, казалось, не замечал. Он высматривал Ивана, своего «Бр-р-ратишку», так что потребовалось бы нечто большее, чем несколько кирпичей, чтобы отпугнуть его.
Затем он увидел Ивана, тот был слева, возле настоящей двери в комнату, и пятился от горящей человекоподобной фигуры. Отталкиваемый невыносимым жаром, Иван никак не мог ударить как следует, и, будучи практически загнанным в угол, дварф понимал, что отступать скоро будет некуда.
– О-о, ой! – крикнул Пикел и бросился вперед, выставив вперед дубину и защищенную шлемом-горшком голову.
Даника бросилась прямо за ним, но Ньюандер остановил ее. Она обернулась и увидела необычайное облегчение на лице друида, которое почти мгновенно сменилось выражением искренней радости.
– Ты говорила правду, милая девушка, – сказал Ньюандер. – Это было вовсе не раздвоением чувств, но чувство гармонии, которое защитило меня от проклятого тумана. Теперь я знаю, почему меня пощадили, и, на самом деле, это сила, далеко за пределами моего сознания.
Даника оценила изменения, произошедшие с этим человеком. Ньюандер больше не сутулился. Его спина была прямой, а в глазах была гордость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});